Известно, что исламизм в политическом смысле в ходе «арабской весны» стал выбором некоторых арабских народов, например, в Тунисе, на какое-то время в Египте. В то же время нельзя отрицать, что изначально исламизация жизни мусульманских обществ современности — это движение в пику Западу: народы бедных мусульманских стран понимают, что им никогда не войти в число благополучных государств. Исламская радикализация как крайняя форма исламизма — это выпад против «золотого миллиарда», который является результатом глобализации. Призывы к религиозному самосознанию, обострение религиозных чувств мусульман — это проявление комплекса экономической несостоятельности населения бедных и слаборазвитых мусульманских стран.

Подтверждением сказанному является тот факт, что в мусульманских странах с низким уровнем жизни их «улица» враждебна Соединенным Штатам как лидеру «Западного мира», даже если руководство того или иного государства провозгласило курс на партнерство с США (Афганистан, Йемен, Пакистан).

Таким образом, радикальный исламизм стал реакцией традиционного общества в лице мусульманских народов на развитие глобализационных процессов в современном мире. В этом смысле радикальный исламизм можно рассматривать как антифактор глобализации.

В то же время мы видим, что в мире происходит глобализация терроризма, который является инструментом радикального исламизма. Показателем глобализации терроризма стало развитие индустрии терактов: со временем были отработаны технологии их проведения, вербовки и подготовки террористов, в т.ч. смертников, пути и формы финансирования для оплаты совершенных терактов и т.д. В этом смысле можно согласиться, что радикальный исламизм является фактором глобализации.